Вопрос о происхождении мира всегда волновал человечество, терзая его своей таинственностью. Часто он воспринимался людьми как один из важнейших, т.к. позволял объяснить и упорядочить существующие ценности бытия. Зная, как мир произошёл, можно понять, что он собой представляет.
Собственно, и человек сохраняет цельность лишь тогда, когда способен дать ответ на вопросы: кто он и откуда он. Так, при всей кажущейся ориентации священных текстов, описывающих происхождение мира у различных народов в разных религиозных культурах, на космос, она, прежде всего, направлена на человека и его нужды.
Для европейской культуры основными источниками происхождения мира являются тексты Священного Писания (Библии), в частности, главным из текстов считается Книга Бытия (гл.1-3). Здесь сосредоточено и представление о творении, и рассказ о создании человека, и история грехопадения наших прародителей.
Священнописатель созерцает реалии этого мира — от самой простой до самой сложной и совершенной — исходящими из рук Творца согласно ритму еврейской недели: шесть дней работы, т.е. сотрудничества с творческой деятельностью Бога, и один день отдых — умиротворение пред ликом Божиим.
Однако, уже во вступительной фразе Шестоднева отвергаются все языческие учения о мироздании и миротворении, которые говорят либо о двух творцах (дуализм), либо о рождении мира из недр Божества (пантеизм). Мир творится Единым Богом-Творцом из ничего (см. 2 Манх.7,28). Его создание есть тайна божественной любви. Причём в этом творении мира особая роль принадлежит человеку — он создан по образу Божьему.
Фраза: «да владычествуют они над рыбами морскими, и птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися на земле» — указание на царственное положение человека в сотворённом мире (см. Быт. 1, 26). Причём под «образом Божиим» святые отцы разумели заложенные в человеке духовные потенции, благодаря которым человек есть поистине живой образ Бога и коренным образом отличается от животного. Утверждение о такой связи с Богом подготавливает Новозаветное откровение, где человек «соделывается причастником Божеского естества» (2 Петр. 1,4).
Важно в этой космогонии и то, что зло в этом мире не сотворено Богом, тем более не является личностным началом этого мира: для Бога, стоящего вне времени, мир прекрасен, ибо созерцается Им в своей окончательной завершённости (Быт. 1, 31).
Однако, повествование о творении не ограничивается только главами из книги Бытия.
Так, 101-й псалом возносит хвалу Господу в следующих выражениях: «В начале Ты основал землю, и небеса — дело Твоих рук. Они погибнут, а Ты пребудешь; и все они как риза обветшают, и как одежду Ты переменишь — и изменятся. Но Ты тот же и лета Твои не кончаются».
В этих словах содержится та же идея, отличающая библейский взгляд на творение мира от концепции Вселенной, общей для остальных языческих народов Востока: все они без исключения рассматривают землю как божество и небо как отдельное божество; боги — неотъемлемая часть природы, а потому и сама природа священна. Концепция автора псалма диаметрально противоположна: существует только один Бог, этот Бог находится вовне и над природой, которую Сам и создал. Природа занимает подчинённое положение и жизнь коротка, существование же Создателя вечно. Если у природы и есть какая-то собственная функция, то лишь выражать славу Господа.
Приведём ещё примеры псалмов, отражающих тему творения мира:
Псалом 23, 1-2 — Господня земля и что наполняет её, вселенная и все живущие в ней; ибо Он основал её на морях, и на реках утвердил её;
Пс. 32, 6-8 — Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его — всё воинство их. Он собрал, будто груды, морские воды, положил бездны в хранилищах. Да боится Господа вся земля, да трепещут пред ним все, живущие во вселенной.
Но не только в псалмах, но и в других последующих текстах Ветхого Завета тема творения мира детально отражается и отчасти по-новому поэтически переживается, например, Ис. 42,5, Ис. 45,6, Иер. 27,5, Иов. 26 гл. и т.д.
На основании исследования Шестоднева, а также приведённых нами мест Священного Писания, можно сделать очень важные обобщающие выводы. Наш мир не существует вечно, а появился во времени, он не сам собой образовался, а обязан своим происхождением воле Божией, мир явился не в один миг, а создавался в последовательности от простейшего к более сложному. Мир сотворён не по необходимости, а по свободному желанию Божиему. Он сотворён Словом Божиим с участием животворящего Духа. Мир по существу отмечен от Бога и сотворён не из какого-либо вечно существовавшего материала, а приведён в бытие из полного небытия. Само время получило своё начало от сотворения мира, а до того была вечность; всё что есть на земле, создано из земных стихий, «изведено» водой и землёй по велению Божию, кроме души человека, носящей в себе образ Божий.
Неудивительно, что главы Книги Бытия стали предметом экзегезы уже в эпоху Ветхого Завета. Перевод Библии на греческий язык (Септуагинта) только подстегнул этот процесс, и Ветхозаветное Откровение начало усваиваться иной по языку и ментальности культурой.
В первые десятилетия по Рождеству Христову свои аллегорические толкования на Пятикнижие Моисеево (Тору) написал эллинизированный иудей Филон Александрийский. У Филона сотворение телесного мира совпадает с сотворением времени, или следует за ним. Видимый телесный мир — всего лишь образ невидимого бестелесного. Но, тем не менее, он заставляет нас обратиться к скрывающейся за ним реальности и к Богу, её создавшему.
Внешняя граница чувственного мира представляет собой самую наружную сферу, на которой укреплены звёзды. Внутри этой сферы находится внутренняя, разделённая на 7 пропорциональных кругов, или зон, по которым движутся «блуждающие» звёзды, иначе говоря, «планеты». Центром вселенной Филон считал Землю, вокруг которой вращаются звёзды и планеты. Вселенная, таким образом, разделена на верхнюю и нижнюю полусферы. Уровень земли наполнен водами, растекающимися над её поверхностью.
Заметим что, несмотря на ограниченность взглядов Филона Александрийского, понимание его творчества чрезвычайно важно для понимания интеллектуальных традиций эллинистического иудаизма, эллинистической философии, культурного контекста Библии и истории раннего христианства (особенно — раннехристианских ересей).
С возникновением христианского богословия библейское изложение шести дней творения (Шестоднев) привлекло особое внимание Отцов и Учителей Церкви. К примеру, «Толкование Василия Великого на Шестоднев» представляют собой запись бесед, которые он вёл со своей паствой во время Великого Поста.
Этот жанр был широко распространён в Церкви, потому что позволял совмещать теологический анализ Писания и моральную проповедь. Рассказ о творении Василий Великий рассматривает как почти исчерпывающую информацию о природе мироздания и о его законах. В Пятой беседе он говорит, что Слово, которым был создан мир, стало «как бы естественным некоторым законом… пребывая в земле и на последующие времена, сообщая ей силу рождать и приносить плоды».
Точно так же Слово выступает нравственным заветом, содержа в себе все стороны творческого бытия. Много в Священном Писании св. Василий Великий предлагает понимать иносказательно — следуя при этом традиции, начатой ещё Филоном Александрийским. Особенного внимания заслуживает его стремление дать такое толкование, которое было бы максимально здраво, соответствовало бы тогдашним научным представлениям о космосе и в то же время не противоречило бы основным установкам и ценностям христианской религии. Эта манера объяснения Шестоднева будет характерна практически для всех средневековых его экзегетов.
К сказанному добавим, что тема Шести дней творения была весьма популярна в Средние века, ей посвятили свои сочинения Ориген, Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст, Августин и другие признанные авторитеты.
Так, на Руси были известны Шестодневы Севериана Гевальского, Георгия Писиды, но наиболее популярным стал Шестоднев Иоанна, экзарха Болгарского (864-927). Он составил славянский Шестоднев, использовав аналогичные произведения Василия Великого и Севериана Гевальского. Иоанн творчески отнёсся к греческим образцам и использовал выразительные возможности славянского языка: «для передачи отвлечённой философско-богословской мысли, возвышенных чувств, прекрасных поэтических образов». Его Шестоднев — произведение натурфилософское. В нём пространно истолковывается, согласно библейскому тексту Бытия, Шесть дней сотворения мира, но с использованием идей античных и средневековых мыслителей. Иоанн Экзарх приводит в начале каждой главы цитаты из библейского текста, а затем комментирует их. Часто ссылаясь на античных философов, он к ним относится в основном критически: «ибо они все противоречат друг другу и не могут прийти к одному мнению». Смысл философии Иоанн видит в поиске истины, познании сущности и генезиса всего сущего. Иоанн пытается соединить Откровение Библии о миротворении с античным учением о стихиях, при этом, не нарушив христианских представлений о Творении и мире. В шестом слове, посвящённом сотворению человека, Иоанн вдохновенно говорит о силе человеческого духа, о мысли, весь мир облетающей и возвращающейся к человеку. Болгарский мыслитель отвергает астрологические басни и приводит немало ценных естественнонаучных сведений по астрономии, географии, ботанике, зоологии, анатомии и т.д. Он отстаивает тезис о шарообразности Земли, правильно объясняет причину затмений, приливов и отливов, рассказывает о климатических поясах и т.д.
Шестоднев Иоанна, экзарха Болгарского, был включён в Великие Четьи Минеи. Как и большинство памятников средневековья, Шестоднев Иоанна Экзарха отличается высокими эстетическими достоинствами, написан ярким, образным языком в торжественном строгом стиле. В нём звучит подлинный гимн Слову, его созидательной силе, весь мир уподобляется раскрытой книге, которую нужно учиться читать, видя в растениях, камнях, тварях и природных явлениях высший, сокровенный смысл. Тем более важный сокровенный смысл несёт творение человека.
Красота и польза мироздания едины, как «един взор человека в двух его очах». Своеобразный греческий рационализм сплетается у Иоанна с вдохновенным библейским пафосом, образуя тот возвышенный учительский стиль, который так характерен для византийской и славянской литературы.
В заключение отметим следующее — кем только не осмысливались и не анализировались тексты Библии (Шестоднев и др.) о творении мира: экзегетами, светскими учёными, философами, религиоведами, культурологами. И всё это будет продолжаться, т.к. образ Божий — человек не может быть безразличным ни к себе, ни к тому, что его окружает.
Автор протоиерей Александр Камышников
