Христианское учение о человеке (христианская антропология), центральной идеей которого является учение об образе Божием, было намечено и развито Отцами Церкви, которые в своих трудах исходили из библейской антропологии, преимущественно новозаветного её осмысления. Примечательно, что Святые Отцы не оставили нам цельных, вполне разработанных антропологических теорий, т.к. основным делом Святоотеческого богословия была разработка догматических вопросов, и лишь в связи с догматическими темами затрагивались вопросы антропологии. Но эти вопросы, однако, оказались в дальнейшем настолько важными и существенными, что то или иное их решение имело огромное влияние на развитие христианского мировоззрения.
Всё же из истории Древней Церкви можно вспомнить такое имя, известное только достаточно узкому кругу богословов-патрологов, которое дало завершённую антропологическую систему. Это Немесий, епископ Эмессии (ныне – город Хомс в Сирии), годы жизни которого неизвестны, но обычно относят к IV-V в. Труд Немесия «О природе человека» представляет собой попытку (и попытку весьма удавшуюся) создания христианской антропологии, опираясь на лучшее, что было создано в науке о человеке как античными философами и учёными, так и Отцами Церкви.
Отдельные антропологические воззрения Святых Отцов можно легко реконструировать, извлекая те или иные суждения о человеке из разных сочинений, опираясь на богатейшую литературу по истолкованию Библии, а также опираясь на тексты Св. Писания.
В Писании учение о происхождении человека (антропогония) и учение о его сущности (антропология) связаны воедино. Библейская антропология исходит из воззрения, что весь космос, весь тварный мир и венец природы – человек – созданы Высшим Творческим Началом – Богом; Бог создал человека в шестой день (шестой космический цикл творения). Ключевым к христианскому осмыслению человека являются стихи Библии, где Бог обращается к ангельским существа, а именно Быт. 1,26-27: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему… И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их».
Под «образом» Святые Отцы разумеют заложенные в человеке духовные потенции, благодаря которым человек есть поистине образ Бога и коренным образом отличается от любого животного. Утверждение в Ветхом Завете о такой связи с Богом подготавливало Новозаветное Откровение: человек «соделывается причастником Божественного естества» (2 Пет.1,4). Этот заданный образ Божий в человеке не есть нечто статическое и неизменное: человек может и должен совершенствовать свои духовные качества и действительно соответствовать своей данности. «По подобию» – означает уподобление Богу, это есть задача существования человека на земле, сходство приобретается при участии свободной воли человека. Мужчина и женщина, оба сотворены по образу Божию, обладают одинаковой человеческой природой. И как между Богом и человеком существует общение любви (соотношение Творца и творения), так и в отношениях между мужчиной и женщиной любовь – не отчуждение, а открытие себя другому. Мужчина и женщина в книге Бытия (Быт. 2, 23-24) показаны существами, друг друга дополняющими, соединёнными связью единства, в целях дальнейшего существования рода человеческого.
Раннехристианские писатели, такие, как Ориген, Св. Ириней Лионский, считали, что «образ Божий» человеку дан, подобие же «задано», его надлежит стяжать, в соответствии с заповедью Господа Иисуса Христа: «… будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» (Мф.5,48). Этот стих послужил и отправной точкой к весьма распространённому в Православной Церкви идеалу обожения – Свв. Макария Великого, Афанасия Великого и др.
Ключевым к христианской антропологии является и стих Библии Быт.2,7: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою».
Создание тела и души – это как бы два момента, начальный и конечный, в сотворении первочеловека Адама. Человек, для которого Бог сотворил мир, рассматривается в христианстве как венец творения. Болгарский богослов IX века Иоанн Экзарх, в своём весьма популярном в Киевской Руси сочинении «Шестоднев» по этому поводу писал: «Среди всего ранее сотворенного не было настолько ценного создания, как человек… он достойнее и величественнее всего остального… И не только достойнее, но и является хозяином всего, и всё для него создано».
Действительное превосходство человека над всем остальным тварным миром может быть объяснено принадлежностью его к двум мирам – видимому физическому и невидимому духовному.
Мир человека (микрокосм) столь же целостен и сложен, как и мир природы (макрокосм). В Библии, с поразительной ясностью разграничены в человеке естественная (биологическая) и сверхестественая (теологическая) сферы. К первой мы относим тело человека, которое сотворено из природного вещества («земной персти»), и которое вполне подчиненео законам животного бытия. Ко второй относится «душа живая», несущая печать Божественного Духа, т.к. Сам Бог «вдунул в лице его [человека]… дыхание жизни» (Быт.2,7).
Христианская антропология рассматривает человека прежде всего как явление духовного порядка, «загадочного пришельца», предназначенного к уходу в иной мир. «…кто может достойно оценить благородство этого существа [человека],.. – писал Немезий Эмесский, – удостоенного столь великого промышления Божия, что ради него всё: и настоящее, и будущее, ради него и Бог соделался человеком, переходящего в нетление и избегающего смертности?..»
Заметим, что признание самого акта творения далеко не разрешает всех загадок человеческой природы. Основное выражение образа Божия в нас, но одновременно и основная загадка – начало личности. Все трудности в истолковании христианского учения о человеке связаны, как раз, с недостаточной уяснённостью понятия личности.
Отметим, что основным признаком личности в человеке является самосознание, чем он и выделяется из мира природы. Это самосознание проявляется в том, что человек сознаёт своё единство, своё «я», своё своеобразие, свою отдельность. В человеке всё потому личностно, что всё соотнесено к духовному началу, что человек всегда и во всём духовен. И эта духовность загадочно сочетается с тварностью, но всё же она есть средоточие, «живая сердцевина человека», истинный центр, основа человеческой индивидуальности.
Существенное и основное в духовной жизни заключено в искании Бесконечного и Абсолютного. Это искание есть самое основное и глубокое в нас, есть тот неистощимый и неистребимый источник вечной жизни, источник неугасимого движения души, ибо наша душа сопряжена с Богом, она Им живёт и держится, «Его ищет и Им воспламеняется».
Духовная жизнь в нас и есть источник самовидения, источник света, в излучениях которого осуществляется сознание самого себя. Эта духовная жизнь и есть то «сердце», о котором постоянно говорит Ветхий и Новый Завет – та «бездна неисповедимая», которая лежит в основе всей нашей личности.
Духовная жизнь в человеке обращает его к миру горнему, к духовным ценностям. Но и с миром тварным мы связаны духовно, но, в то же время, духовно свободны от него, мы включены в порядок природы и в своей духовной жизни (через целостность личности), но в той же духовной жизни мы возвышаемся над природой.
В своей свободе «дух человека дерзает противопоставлять себя Богу», раскрывая тем самым присущую духу безграничность., но в своей нерасторжимой связи с материальной и практической жизнью, человеческий дух обнаруживает свою ограниченность и ущербность. Эта двойственность определяет путь личности, этот путь вкратце выразил Немесий Эмесский: «…исследует природу существующего, пытается постичь существо Божие, делается домом и храмом Божества, – и всего этого достигает посредством добродетели и благочестия».
О назначении человека по отношению к Богу сказано и в Священном Писании. В Деяниях апостолов ап. Павел говорит: «Бог, сотворивший мир, и всё, что в нём от одной крови, произвёл весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и не далеко от каждого из нас» (Деян.17,24-27). Св. Иоанн Златоуст, комментируя этот стих, говорит: «Это значит, что Бог не только дал нам для жизни дыхание и всё, но, что важнее всего, открыл путь к познанию Его, даровал то, что через это мы можем и достигнуть Его».
Таким образом, назначение человека по отношению к Богу есть познание Бога, соединение с Богом, служение Ему. Это назначение, эта потребность, как мы уже объясняли, получает человеческий дух, обнаружив свою ограниченность и ущербность вне Богоискания. Назначение же человека по отношению к самому себе, вытекает как следствие отношения к Богу.
Человек должен раскрывать свои способности, приумножать таланты, и через это раскрытие и преумножение и деятельное устремление приближаться к своему Первообразу, достигать как можно более полной, возможной для конкретного существа меры богоподобия, т.е. теснейшего единения с Богом, причастия Божественного естества, а вместе с тем — и участия в Божественном блаженстве.
Фактически, когда мы говорим о назначении человека по отношению к Богу, то имеем ввиду прежде всего цель человеческой жизни, выражающуюся в познании Бога и соединении с Ним. Когда же мы говорим о назначении человека по отношению к самому себе, то имеем в виду тот подвиг веры, к которому призван человек, для того, чтобы этой цели достичь. Св. Писание говорит об этом (Мф.5,48).
Христианская антропология, являясь тесно связанной в своём формировании с теологией, может быть адекватно понятой только в богословском контексте, в силу существенных особенностей самого христианства. Церковь учит, что Господь Иисус Христос, как Богочеловек, является истинным Богом и истинным Человеком, воспринявшим всю полноту человеческого естества (за исключением греха). Человеческая природа, таким образом, является одной из двух природ Иисуса Христа (наряду с природой Божественной), и в этом смысле антропология становится необходимой составной частью христологии.
Следует указать ещё, по крайней мере, один аспект христианского вероучения, обусловивший важность антропологической проблематики для богословия. Человек — венец Творения, созданный Богом по Своему образу и подобию, — отпал от Творца, совершил акт грехопадения, что привело к повреждению человеческой природы. И вочеловечение Бога, воплощение Слова, свершилось ради спасения падшей человеческой природы. Бог-Сын «Ради нас, людей и ради нашего спасения сошёл с небес, и воплотился от Духа Святого и Марии Девы, и стал человеком». Антропология, таким образом, становится частью сотериологии — христианского учения о спасении.
Заметим, что современные светские дисциплины, в частности, социальная психология, — ищут правильные критерии, которые адекватно отражали бы всю сложность человеческой природы, в т.ч. её метафизическую глубину, её духовное измерение. Недостаточность исходных положений современной философской антропологии, например, биологической антропологии, признаётся самими философами: «В известном смысле можно сказать, что здесь прорублена лишь одна просека в лесу сущностных черт и свойств человеческого существа. И хотя даются определённые образы человека, все они односторонние, а потому являются искажёнными картинками, и ни разу дело не доходит до всеохватывающего определения человека».
Кризис современной научной антропологии можно считать наследием позапрошлого столетия. В первой его половине господствовала так называемая «эмпирическая психология», которую точнее было бы назвать «психологией без души». Душа, как понятие сугубо метафизическое, отметалась, что называется, с порога. В результате явления душевной жизни теряли своё единство и глубину, лишались разума и смысла, рассматривались как бессвязный набор отдельных психических элементов — представлений, ощущений и т.д. Эта «ассоциативная», или «атомистическая», психология была развенчана в конце XIX-начале ХХ века работами выдающихся психологов и философов, среди которых можно назвать У.Джемса, А.Бергсона и др.
Развитие новейшей психологии во многом обусловлено замечательным открытием австрийского философа Франца Брентано, который развил идею смысловой направленности душевной жизни на предметный мир. В работах Э.Гуссерля, К.Ясперса и других философов отвергнуто чисто натуралистическое понимание душевной жизни, и справедливо усмотрена сверхприродная, идеальная сторона жизни души. Если не «жизненная сила» (психея), то что же является общим у живых систем? Над этим вопросом постоянно ломали голову «биологи». Пытаясь на него ответить, Ж. Моно в своей известной работе «Случай и необходимость» постулирует целесообразную организацию молекулярной природы и «подчинение организации индивидуума некоему плану». Эта и подобные концепции в современной психологии заставляют вспомнить древнее учение о душе, имеющее источником различные мировые религии.
В этой связи немаловажное значение представляет христианская антропология, традиционное учение Церкви о природе человека, равно как и христианская триадология (учение о соотношении и взаимообщении Трёх лиц Святой Троицы), которую можно рассматривать как идеальную модель для человеческого общежития.
Различие природы и ипостаси (личности) у человека важно для раскрытия его положения в мире, которое в христианстве рассматривается в трёх аспектах: 1) человек в его первозданном состоянии (в раю); 2) человек после грехопадения; 3) человек после Искупления, дарованного Христом.
Истинная природа человека, его роль и призвание в мире могут быть выявлены с точки зрения христианской антропологии — лишь в связи и взаимосвязанности этих трёх аспектов.
Не желая соперничать с наукой и не отвергая методологии научных исследований, Церковь в то же время сдержанно относится к её результатам в области антропологии. Эта истинная наука жизни не откроет перед нами свои тайны, если не будет у неё точки опоры — Церковного, святоотеческого осмысления Библейского Откровения.
протоиерей Александр Камышников
