Как много зла и вероломства
Земля могучая взяла!
Хранит правдивое потомство
Одни лишь добрые дела…
Полежаев А.И.
В 2023 году исполняется 130 лет со дня рождения и 50 лет со дня смерти Александра Исааковича Шамковича. Будущий писатель, известный под псевдонимом Сергея Званцева, родился 2 (14) ноября 1893 года в нашем городе в семье врачей, окончил юридический факультет Харьковского Университета в 1916 г., прошёл Гражданскую, Отечественную войны, создал массу фельетонов и сатирических рассказов, и после плодотворной жизни умер в Ростове-на-Дону 15 июня 1973 года.
*
Из всего творчества Александра Исааковича таганрожцам всегда были дороги его рассказы о персонажах и сюжетах из прошлого нашего города. Правда, Павел Петрович Филевский отзывался о нём не очень лестно за отсутствие в них исторической точности, а Олег Павлович Гаврюшкин сделал попытку разоблачения Званцева, как исторического фальсификатора, разобрав шесть его рассказов.
Однако, будучи художником слова, Званцев-Шамкович передал нам образ родного города накануне революций 1917 года, не подвергая конъюнктурной правке. За сюжетами, подретушированными под современный писателю исторический момент, и за персонажами, знакомыми Званцеву с детства, проступают черты нашего города.
*
Знаменитый южно-российский суржик сто лет назад был ещё запутаннее. Здесь по словам Званцева «говорили на той странной смеси украинского, русского и греческого языков, которая была в ходу в Таганроге ещё и в начале двадцатого века». Проценты называли прóценты, вместо загореться говорили займётся, а ругались и по-итальянски, и по-курдски, и по-татарски. Рынок официально называли базаром.
Блюда же во многом не изменились: кроваво-красный борщ, кофе, «которому преданы все таганрожцы, …веселящему и бодрящему молодых и старых», «чудесное таганрогское пиво»…
Порт до углубления его подходного морского канала фирмой «Братьев Фужероль» (строительная фирма крупных работ из Марселя) был настолько мелким, что «в долгий период навигации таможенным чиновникам некогда было вздохнуть: то и дело приходилось спешно плыть в баркасе на рейд, за двадцать вёрст от берега, на глубокую воду, где только что бросил якорь заграничный пароход, и проверять, считать, мерить и взвешивать драгоценный груз, начислять пошлины и сборы…»
Сохранившиеся до наших дней колодцы напоминают те времена, когда, из-за отсутствия водопроводной системы в городе, прибегали к разного рода ухищрениям: «Состоятельные таганрожцы, жившие в центре города в собственных домах, строили глубокие, бетонированные колодцы, так называемые цистерны, куда стекала по трубам дождевая вода с крыш. В рабочих же посёлках — Касперовке, Камбициевке, Собачеевке — цистерн не было. Жителям окраин приходилось носить воду за три-пять километров из морского залива, где она была «почти пресная», но частенько с неприятным запахом.».
Вместо общественного транспорта существовали в детские времена Александра Исааковича лишь частные извозчики: легковые, грузовые и лихачи. От Сергея Званцева мы узнаём, что извозчики должны были являться «по утрам на извозчичью биржу у городского сада».
Подробно в одном из его рассказов описан и судебный процесс в сохранившемся здании Окружного Суда (ныне здание Металлургического колледжа): «В восемь часов прискакал конный отряд полиции и, наезжая храпящими мордами взмыленных лошадей на толпу, оттеснил любопытствующих от главного входа, с Петровской улицы. Ровно в девять в здание суда вошёл высокий, сухопарый прокурор с бритым невыразительным лицом. Подъехал в собственном экипаже председатель, пешочком пришли члены суда, за ними потянулись присяжные заседатели — местные купцы и мещане, бородатые, каменнолицые. Не здороваясь со знакомыми, в сознании своего особого положения, как бы отделяющего или даже отрешающего их от всего остального человечества невидимой преградой, они протискивались в узкую дверь. Потом, провожаемые завистливыми взглядами, чинно, не толпясь, стали заходить счастливые обладатели входных билетов, розданных вчера канцелярией председателя…».
Нарисован писателем и наш любимый городской парк, называемый в те времена исключительно садом, с давно ушедшими жителями: «Редкие газокалильные фонари на высоких столбах плохо освещали деревянные скамьи с тесно сидевшими парочками. Совсем рядом раздавались бравурные звуки «Тореадора»: городской оркестр под управлением превосходного музыканта, обрусевшего итальянца Молла, заканчивал свою вечернюю программу. В воздухе приторно пахло ночной фиалкой…».
К слову о фонарях прошлого, последователь Чехова отозвался о них не очень лестно: на улице Николаевской, на пример, «горели керосиновые фонари почти невидимыми огнями».
Не обошёл вниманием Александр Исаакович и рощу Дубки: «По преданию, «Дубки» были насажены Петром Первым. …Здесь по воскресеньям пили водку, обнимались, клялись в вечной дружбе, дрались в кровь, ругались хриплыми голосами. Но теперь, в этот ранний час, на площадке, окружённой, как часовыми-великанами, столетними деревьями, было тихо и пустынно. Кое-где в примятой траве валялась битая «казённая» посуда и яичная скорлупа. Воздух был чист и ароматен. Издали доносился тонкий свист паровоза.».
Самым красивым зданием родного города писатель считал Дворец Алфераки: «Зимний дворец в миниатюре: широкие монументальные двери, в которые можно въехать на тройке; стремящиеся ввысь окна, мраморные лестницы, двусветные залы, хоры; множество переходов и запасных комнат… Здесь, в нижнем зале с террасой, выходящей в большой сад, зимой устраивались танцевальные вечера, гремел на хорах оркестр, раздавалась команда распорядителей котильона. В соседних помещениях гостей привлекал буфет с горячительными напитками. А в задних комнатах шла азартная карточная игра в девятку.»
Не преминул наш сатирик подметить саркастическую шутку истории: «…не думали не гадали старшины Коммерческого клуба, что в залах и в кабинетах, среди стен, оклеенных штофными обоями, в январе–апреле 1918 года обоснуется Таганрогский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов!».
Раз уж зашла речь о Большом Коммерческом клубе, так вспомним и существовавший до Первой Мировой войны и Малый клуб Общества Самопомощь. «Так называемое малое Коммерческое собрание на главной улице /ныне Александровской/, в просторечии — приказчичий клуб… Здесь с четырёх дня шла азартная игра в железку. Конечно, играли здесь не первые таганрогские тузы, как это бывало в так называемом Большом клубе, во Дворце Алфераки, но и здесь просаживались немалые деньги.»
На страницах «Былей давних и недавних» можно увидеть не только сохранившиеся здания, но и ушедшие в небытие и изменившие свой облик. Проезжая по бывшей Николаевской улице /ныне Фрунзе/ с одним из героев рассказов Сергея Званцева, мы можем прочитать на фронтоне Католического костёла (ныне библиотека им. М. Горького) надпись по латыни, означающую: «Из твоих же даров тебе привносим в дар».
А в Варвациевском /ныне Лермонтовском/ переулке посетить «фешенебельный летний сад с эстрадой у Сарматовой». Пройтись по аллеям, усыпанным гравием, заглянуть в буфет с коньяком, виски, «абрау», даже уловить аромат шашлыка из карачаевского барашка…
*
Давно ушли времена, описанные Сергеем Званцевым, полвека нет самого Александра Шамковича, Таганрог изменил свой облик. Какие-то черты родного города, запечатлённые писателем, таганрожцы сохранили, а какие-то – нет. Сам писатель считал сборник своих рассказов о родном городе «путевыми заметками об увлекательном путешествии по пути из Старого Таганрога в Новый». Пожелаем нашему городу дальнейшего счастливого пути!
Екатерина Галочкина.