На протяжении многовекового развития христианство создало устойчивую традицию рассматривать сердце и любовь как особые способы познавательной деятельности религиозного чувства.

Это неудивительно, ведь о любви и сердце так много и часто говорит Священное Писание. Сердцу, как не трудно заметить, придаётся значение не только центрального органа чувств, но и важнейшего органа познания, органа мысли и духовных воздействий.

Более того, сердце, по Священному Писанию, есть орган общения человека с Богом, а, следовательно, оно есть орган религиозного опыта: «Чистые сердцем Бога узрят» (Мф. 5, 8). «Чистота сердца в этом контексте, – пишет архимандрит Ианнуарий (Ивлиев), – подразумевает полную, безоговорочную и безраздельную преданность Богу. Собственно, это можно назвать «верой» в самом принципиальном смысле. И то, что люди с такой верой «увидят Бога», имеет глубочайший смысл. Одна из основополагающих идей всех религий состоит в том, что только чистый, очищенный человек смеет приблизится к божеству. [1. С. 160]

Для святых пророков возможно было непосредственно слышать слова Божии и воспринимать их сердцем. У пророка Иезекииля читаем: «И сказал мне: сын человеческий! Все слова Мои, которые буду говорить тебе, прими сердцем твоим…» (Иез. 3, 10).

 

Пророк Иезекиль. Иллюстрация из книги «Библия и ее история, преподанная тысячей уроков с картинками», 1908 год.

Совершенно неудивительно, что на протяжении многовековой христианской истории данная «заповедь блаженства» (Мф. 5, 8) становится основополагающим «символом всякой христианской мистики и аскезы». Так, она является одним из «основных лозунгов, принадлежащих перу Афанасия: «Жития Антония», что описывает путь к совершенству». У Григория Нисского «речь идет об очищении сердца от всякой страсти и всякого греха в мыслях; таким образом снова может воссиять богоподобие человека и явиться Бог». [См. 2.  С. 87]

О любви Писание тоже говорит на каждом шагу.

Достаточно вспомнить «гимн» любви из 1 Послания к Коринфянам св. апостола Павла (1 Кор. гл. 13).

Приведем текст этой небольшой по объему главы, а затем, кратко растолкуем его содержание:

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая и кимвал звучащий. (ст. 1) Если имею [дар] пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что [могу] и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. (ст. 2) И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. (ст.3) Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, (ст. 4) не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, (ст. 5) не радуется неправде, а сорадуется истине; (ст. 6) все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. (ст. 7) Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. (ст. 8) Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; (ст. 9) когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. (ст. 10) Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. (ст. 11) Теперь мы видим как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. (ст. 12) А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше». (ст. 13) (1 Кор. 13, 1-13)

Так, не трудно осознать, что вся эта глава – прославление благодатной любви к Богу и ближнему.

Исходя из ее содержания, становится понятно, что все виды служения и харизмы — ничто перед лицом Божиим, если они не проникнуты духом Христовой любви (см. 1 Кор. 13, 1-7).  Именно любовь, а не духовные дары сами по себе — знак Святого Духа («…я ничто» см. ст. 2)

И пророчества, и знания позволяют только отчасти проникнуть в истину. Поэтому они потеряют всякое значение, когда истина откроется во всей своей полноте; любовь же по самой своей природе всеобъемлюща, и потому переживет все земное и пребудет вовеки (см. 1 Кор. 13, 8-10).

В этой жизни мы видим небесное как бы в зеркальном отражении, тускло и неопределенно – в жизни будущего века нам дано будет узреть Бога «лицом к лицу» (см. 1 Кор. 13, 12).

Благодаря любви в душе христианина обитает Христос (Еф. 3, 17), и другие Лица Пресвятой Троицы (2 Кор. 13, 13); «она превосходит веру и надежду, ибо она непреходяща». (см. 1 Кор. 13, 8 и 13) [3.  С. 2199]

Любовь, на основе 1 Соборного Послания Св. апостола Иоанна Богослова, есть одно из свойств Божиих; это сама природа Бога: «Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога; и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь… Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем». (1 Ин. 4, 7-8 и 16). «Источник любви – Бог, Который первым возлюбил нас». (1 Ин. 4, 19)

Иоанн Богослов. Питер Пауль Рубенс. (1610 — 1612), музей Прадо.

Итак, прежде всего, любовь ведет к истинному познанию Бога и единению с Ним.

На основе всего сказанного можно прийти к пониманию того, что не обладающий благодатной любовью «христианин», в худшем случае – это мнимый «праведник», ожесточившийся в своей набожности «обрядовер», или религиозный фанатик, также отличается от христианина (в более широком осмыслении, от любого человека, имеющего религиозный опыт) переполненного такой любовью, как земля отстоит от неба. Без благодатной любви, человек может знать о Боге, но не знать Самого Бога (знать все про Солнце, но не видеть самого Солнца), ибо у него отсутствует с Ним связь – религия, отсутствует религиозный опыт, отсутствует духовное видение.

Пожалуй, очень наглядно эту закономерность отразил персидский поэт – суфий (XIII в.) Джалаладдин Руми, который писал: «Те, кто исповедуют любовь не похожи на других. У тех, кто Любит, своя религия и своя вера». [Цит. по 4. С. 147]

Обнадеживающим итогом ко всему сказанному, является содержание восьмой главы Послания к Римлянам, где идет речь об окончательной победе любви Бога.

Ганс Урс фон Бальтазар во вводном комментарии к этой главе, пишет: «Речь идет об окончательной победе любви Бога Отца через Христа Святым Духом в верующих, соединенных в Церковь, в братьях и сонаследниках Сына, через которых все стенающее творение в конечном счете достигнет освобождения. Ничто не в силах остановить неудержимое продвижение этой победы, преградить путь этому триумфальному шествию. Мы со своими ограничивающими идеями не можем перебивать Павла; его правозвестие носит характер абсолютной, и при этом прогрессирующей, всеобщности». [5.   С. VII]

Так, указанная глава Послания к Римлянам заканчивается такими словами апостола:

«Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь, не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8, 38-39)

На основе только что приведенных стихов мы ясно видим, что в результате победы любви ничто, кроме нашей собственной злой воли, не может нас разлучить с Богом, любящем нас во Христе Иисусе.

Более того, приведем еще одно важнейшее осмысление на основе Послания к Римлянам (см. Рим. 13, 8-10), которое подводит нас к тому, что, имея любовь к ближнему, христианин не может ему делать зла, и таким образом исполняет все, что от него хочет Закон. «Любовь не делает ближнему зла; итак, любовь есть исполнение закона». (Рим. 13, 10).

Предшественник методизма, Англиканский проповедник Уильям Ло (1683-1761), писал: «Любовь безгрешна, в ней нет ошибок, потому что все ошибки – лишь от недостатка любви». [Цит. по 4. С. 131]

Исходя из библейских основ, результатом теоретической деятельности западных и, преимущественно, восточных учителей и Отцов Церкви было формирование религиозно-философского учения, рассматривающего сердце как вместилище человеческого и даже Божественного разума, а любовь как более надёжный и быстрый, по сравнению с логическим познанием, способ постижения мира, человека и Бога. Понятно, что, то возвышенное понятие благодатной любви, о котором мы пишем, не следует путать с «сексуальным влечением», влюбленностью и т. д.

К примеру, вот слова св. Макария Великого о сердце: «Сердце правит всеми органами, и когда благодать займет все отделения сердца, господствует над всеми помыслами и членами, ибо там ум и все помыслы душевные… Ибо там должно смотреть, написана ли благодать закона духа». [Цит. по 6.  С. 21-22]

Святитель Григорий I Великий (Григорий Двоеслов) Папа Римский (ок. 540-604) в своих наставлениях так характеризует свойства любви: «Тот, кто стремится достичь восприятия Бога (т.е. постижения в единении) должен первым делом пытливо испросить самого себя, насколько сильно он любит. Ибо любовь – это мотивирующая сила разума (machina mentis), которая высвобождает его из мира и поднимает над ним». [Цит. по 4. С. 130]

О любви пишет и св. Иоанн Златоуст: «Свойство любви таково, что любящий и любимый составляют уже не как бы двух отдельных людей, а одного человека». [Цит. по 7]

Но вспомним и то, что Бог неизменно любит Своё творение, и если мы тоже будем любить Его, то достигнем единения с Ним.

Культура Руси с самых древних времён приняла христианское учение о любви и сердце. Например, в древнерусском памятнике XI века: «Слово о законе и благодати» Киевский митрополит Илларион основной причиной крещения князя Владимира считал тот факт, что «взглянуло на него всемилостивое око Благого Бога, и воссиял разум в сердце его». [8. С. 54]

В Русской религиозной философской культуре христианское учение о сердце и любви просуществовало вплоть до XX века.

Но особенно яркое воплощение это учение обрело в творчестве мыслителя XVIII века Г.С. Сковороды. Основные его сочинения настолько глубоко и подробно касались таких христианских понятий, как вера, сердце и любовь, что есть все основания говорить о создании им одного из аспектов особого учения о метафизике любви и философии сердца.

«Сладость сердца и любовь, воспылавшая в сердце, являются, основой всему имущему. Любовь делает понятным для мира людей ангельский язык, она – «начало всему и вкус» – так считал Сковорода. [9.  С. 151-153]

Учение Г. С. Сковороды, основываясь на святоотеческом Предании, оказало значительное влияние на развитие русской религиозно-философской мысли. В наибольшей мере это влияние сказалось в философских сочинениях славянофилов, а также отдельных представителей академической философии.

В творчестве Ф.М. Достоевского понятие сердца и любви занимало важнейшее место. Жизненная реальность Бога и Богочеловека открылась Достоевскому во внутренней силе любви и всепрощения.

Старец Зосима из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Иллюстрация Фрица Айхенберга.

Н.О. Лосский о творчестве Достоевского пишет следующее: «Веру в бессмертие Достоевский считает условием любви к человечеству: если бы человек был приходящим существом, уничтожаемым смертью, жизнь утратила бы смысл и не заслуживала любви. Можно сказать, и обратное положение: индивидуальная любовь к конкретной личности открывает истину бессмертия человека. В самом деле, такая любовь направлена не на отдельные проявления человека, а на целое его личности и абсолютную, следовательно, вечную ценность её, поэтому она помогает осознанию бессмертия личности». [10.  С. 131]

Далее в труде «Бог и мировое зло», посвященном творчеству Ф.М. Достоевского, Н.О. Лосский пишет: «Конкретная любовь может простираться на все живые существа и даже на всю природу. Высшее проявление её, связанное с любовью к Богу, сопутствуется просветлением духа». [Там же.  С. 131]

Славянофилы «очень любили подчёркивать связь своего творчества в истолковании сердца и любви с учением восточных Отцов Церкви. Особенно часто это делал И. В. Киреевский». В своём творчестве Киреевский «сумел провести существенные различия между познавательными способностями человеческого разума и сердца». «Божественная истина требует для себя высшего духовного зрения, которое невозможно приобрести внешней учёностью».

Но православный человек более основывает свою веру на сердце и любви, на мистической стороне, и якобы редки, поэтому бывают утраты православным своей веры из-за знакомства с набором логических рассуждений. «Покуда он верит сердцем, для него логические рассуждения безопасны». [9. С. 156]

«Философское осмысление сердца и любви было свойственно и широкому кругу мыслителей XIX–XX веков. С наибольшей силой эти темы проявились в философском творчестве П. Д. Юркевича, В. С. Соловьёва, П. А. Флоренского, Б. П. Вышеслав­цева и др. [Там же. С. 156]

Так, в своей работе «Этика преображённого эроса» Б.П. Вышеславцев пишет: «В глубине сердца возможно действительное соприкосновение сердца с Божеством (Бог, чувствует сердцем – Паскаль), возможен подлинный религиозный опыт, без которого нет религии и истинной этики. Евангелие непрестанно утверждает, что сердце есть орган для восприятия Божественного слова и дара Духа Святого, в него вливается Божественная любовь. И это соприкосновение с Божеством возможно потому, что в сердце человека есть такая же таинственная глубина, как и в сердце Божества». [11. С. 274]

«Необходимо признавать сердце основным органом религиозных переживаний…», – считает Б.П. Вышеславцев, в связи с этим, ниже философ пишет: «В христианстве мистическое соприкосновение с Богом и с ближним осуществляется посредством сердца. Сердце и есть орган, устанавливающий эту особую интимную связь с Богом и с ближним, которая называется христианской любовью». [Там же.  С. 276]

Философская метафизическая интерпретация темы любви и сердца характерна и для творчества П.Д. Юркевича (его считают прямым наследником творчества Сковороды). «Своей работой «Сердце и его значение в духовной жизни человека» П. Д. Юркевич заявил о создании еще одного варианта философской антропологической системы. Сочинение это содержало в себе христианско-неоплотаническое учение о сердце, как о специфической основе познавательной способности человека». [9. С. 156]

В работе «Мир с ближним как условие христианского общежития» проводится мысль о том, что «все человеческие поступки, поведение и мысли должны быть управляемы верою и «кто провёл эту веру из простой мысли в живое содержание своего духа, из головы – в сердце, тот во всяком человеке встретит своего близкого, знакомого, родного брата». [Там же. С. 159]

В творчестве священника Павла Флоренского любовь приоткрывает для человека двери горних миров. Автор сравнивает любовь с непрерывным лучом, идущим от солнца. Чем ближе человек к солнцу, тем больше единосущности в его любви, дружбе, тем более осуществляется христианская идея «да двое едино будет». [См. 12]

Вот что пишет о любви С.Л. Франк: «Любовь есть благоговейное, религиозное восприятие конкретного живого существа, видение в нём некого божественного начала. Всякая истинная любовь (всё равно, отдаёт ли себе отчёт в этом сам любящий или нет) – есть, по самому ее существу, религиозное чувство. И вот это чувство христианское сознание признаёт основой религии вообще».

«…Церковь Христова – есть не что иное, как превосходящая и преодолевающая все земные различия единства людей в Боге – единства, открывающегося в любви, как к благоговейному религиозному восприятию божественного существа, человеческого образа как такового». [13. С. 214-215]

Итак, и этих немногочисленных примеров достаточно, чтобы сделать вывод, что как в Православной Руси, так и в Древней Церкви существовала богатейшая традиция истинной метафизики любви и философии сердца при рассмотрении пути религиозного человека к единству с Богом. Однако религиозная философская мысль является лишь крупицей великой духовной мудрости, хранящейся в сокровищницах святоотеческого богословия Вселенской Церкви.

 

Используемая литература

  1. Ивлиев Ианнуарий Евангелие от Матфея. Богословско-экзегетический комментарий Т. I: Мф. 1:1-12:50. – М.: Издательство ББИ, 2021. – xii + 465 с. С. 160.
  2. См. Луц Ульрих Нагорная проповедь (Мф. 5-7). Богословско-экзегетический комментарий / Пер. с нем. – М.: Издательство ББИ, 2014. – xl + 475 с.
  3. Приложения / Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета в русском переводе с приложениями. Четвертое издание. Брюссель Издательство «Жизнь с Богом», 1989. – 2535.
  4. Цит. по Хаксли, Олдос. Вечная философия /Олдос Хаксли; пер. с англ. Е. Д. Сыромятнтковой. – Москва: АСТ, 2014. – 478 с.
  5. Урс фон Бальтазар. Предисловие//Шпайр Адриенн фон Победа любви. Размышление над Рим. 8 / Пер. с нем. – М.: Издательство ББИ, 2019. – 86 с.
  6. Дух, душа и тело / Лука (Войно-Ясенетский), архиеп. – М.: Терирем, 2016. – 180 с.
  7. Свт. Иоанн Златоуст. Гомилия 33 на Первое послание к Коринфянам.
  8. Идейно-философское наследие Иллариона Киевского: в 2ч. Ч. 1: Публикация сочинений Иллариона/Отв. ред. А. А. Баженова; Изд. Подгот. Т. А. Суминковой. М.: Институт философии А Н СССР, 1986. – 171 с.
  9. Философия любви. Ч.1 /Под общ. ред. Д. П. Горского; Сост. А. А. Ивин. – М.: Политиздат, 1990. – 510 с.
  10. Лосский Н. О. Бог и мировое зло /Сост. А. П. Поляков, П. А. Алексеев, А. А. Яковлев. – М.: Республика, 1994. – 432 с.
  11. Вышеславцев Б. П. Этика преображенного Эроса / Вступ. ст., сост. и коммент. В. В. Сапова. – М.: Республика, 1994. – 368 с.
  12. Столп и утверждение истины», письмо XII дружба.
  13. Идейное наследие С. Л. Франка в контексте современной культуры / Под ред. Владимира Пруса – М.: Библейско-богословский институт св апостола Андрея, 2009. – 267с.

Настоятель Вознесенского храма с. Новобессергеневка протоиерей Александр Камышников