Созреть для Царства

Каждый христианин «приговорен» снова и снова спрашивать себя: «А с Богом ли я сейчас? Мой жизненный путь, ведет ли он меня ко Христу?»

Конечно, ответить раз и навсегда на этот вопрос невозможно, и если совесть жива в человеке, он будет задавать его себе постоянно, поверяя свою душу Евангелием.

Митрополит Антоний Сурожский советует читать Евангелие, соотнося его строки со своей реальной жизнью, чтобы иметь мужество понять, где ты относительно Христа: «Мы должны постараться и найти свое место в толпе, Его окружающей, слушать, как если бы мы присутствовали действительно, когда Он произносил эти слова, … когда Он целил, спасал, звал к покаянию людей, пришедших к Нему»

И вот мы читаем рассказ о богатом юноше, который захотел наследовать жизнь вечную и исполнил все заповеди, но лишь одного не доставало ему.  Христос сказал ему: «все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною»

Заденут нас эти слова Христа, как задели они юношу, который отошел от Него опечаленный, потому что не в силах был оставить свое богатство?

Иисус, видя, что он опечалился, сказал: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!

Юноша был честен перед собой и перед Христом: он не воспламенился быстро и не пошел сразу, чтобы вскоре потухнуть и оставить Учителя. Он знал про себя, что не способен на этот подвиг. Мы можем надеяться, что этот юноша потом нашел свой путь следования за Христом, ведь Господь не сказал, что это невозможно, но лишь трудно.

«Читая Евангелие так, с честностью, с открытостью, без предвзятых взглядов, мы непременно натыкаемся на различные места, которые по-разному отзываются в нашей душе. Некоторые места остаются непонятными, чуждыми, — мы можем их принять к сведению и пройти мимо, читать дальше, ожидая момента, когда мы дорастем до того, чтобы их лучше понять. Другие места у нас могут вызвать отказ: «я не согласен с этим, я не могу этого принять»… Надо и это принять к сведению: значит, Евангелие и я не созвучны в каком-то отношении. И, наконец, будут такие места, на которые я могу отозваться всем сердцем, всей душой, от которых заволнуется все мое нутро, места, которые мне кажутся такими прекрасными, такими значительными, о которых хочется сказать: «Боже, как это хорошо!..»  — продолжает владыка Антоний.

А что если не отозвалось, или отозвалось болью: если конкретно это евангельское слово так обличает нашу совесть, что мы приходим в печаль, честно понимая свое состояние?

Мы можем сказать: у нас нет богатств, нам легче следовать за Христом, нам не грозит застрять в «игольных ушах». Но нас тянет за собой многое другое, что мы не можем оставить, иногда даже и не имеем права оставлять – наш семейный или профессиональный долг, да мало ли что еще…

Но в жизни вокруг нас есть примеры, которые могут зажечь наше сердце истинным огнем и в то же время послужить утешением.

Выполняя послушание председателя комиссии по канонизации святых Донской митрополии, я познакомился с большим количеством документов, свидетельствующих об исповедническом подвиге священнослужителей и мирян XX века. Среди них и протоиерей Александр Попов. Это брат уже канонизированного священномученика Николая Попова.

В благочестивой семье Поповых было десять детей. Отец Харитон Иванович Попов дослужился до статского советника, у матери в роду были потомственные священнослужители: отец, дед, прадед.

Александр Харитонович Попов служил с 1894 г. в Покровской церкви станицы Кривянской. Был преподавателем Закона Божия в церковно-приходских школах, заведовал училищем. У него тоже было десять детей.

В 1920 году отец Александр был арестован по доносу в агитации и заговоре против советской власти.  Из письма дочери священника мы узнаем, что отец Александр «все время стоял в стороне от политической работы, никаких действий против советской власти не предпринимал и агитацией не занимался; напротив и в 1918 г. и в 1920 г. сам остался на своем посту и граждан уговаривал не уходить от красных войск».

Жители станицы Кривянской составили письмо в защиту своего пастыря: «Мы … в продолжении 26 лет имели в его лице незаменимого руководителя и наставника в наших делах,…знаем его как отзывчивого, чуткого, правдивого человека, лучшего помощника в наших несчастьях, спасшего многих сирот и вдов от ужаса нищеты». Он был приговорен к расстрелу, но по амнистии в честь годовщины революции, приговор был отменен.

 

Однако в 1927 г. священник был вновь арестован «за антисоветскую агитацию и за распространение провокационных слухов контрреволюционного характера» и приговорен к заключению в Соловецкий лагерь сроком на 5 лет.

О его пребывании в ссылке мы узнаем из сохранившихся у его родных писем, которые он отправлял детям и внукам. Письма дышат любовью и мужественным смирением перед Промыслом Божиим: «В горе мы лучше чувствуем близость Бога и находим в Нём отраду. И то надо помнить, что без воли Божией не упадёт ни один волос».

После завершения срока, заключенных из лагеря отправляли на поселение на Урал или  в Сибирь.  Отец Александр Попов был отправлен в Сыктывкар. Найти жильё в городе не удалось, священник поселился в соседней деревне Чит. По обычному правилу тогдашних властей ему предложили после срока заключения вернуться домой с одним условием: оставить священнический сан. Он не согласился на это.

Священник терпел нужду. Ему приходилось каждый понедельник  ходить  пешком в город отмечаться к уполномоченному ОГПУ.

О некоторых обстоятельствах последних дней и кончины отца Александра Попова мы узнаем из письма ссыльного протоиерея Михаила Прокофьевича Успенского, который по собственному признанию  «с покойным жил очень и очень дружно, любил его и уважал».

Из-за сильных морозов и голода ссыльные часто болели и умирали, поэтому местное население с неохотой брало на постой бывших заключенных. Страх заразиться заставлял хозяев выгонять из дома уже больного отца Александра. За две недели ему пришлось сменить три квартиры. Батюшку возили по морозу в больницу три дня подряд, но в больнице не было свободных мест, и эти поездки только ухудшили его состояние. Последний приют ему дали люди, у которых уже к тому времени жило восемь человек ссыльных.

Читая об этих событиях, я задумался. Вот, одни люди выгоняли голодных и больных людей. И мы можем их понять: была угроза заразиться, пришлось бы делиться последними запасами продовольствия… Зачем подвергать опасности себя и своих детей?

Но семья Андрея Ионовича Мальцева, имя которого по счастью сохранилось для нас, принимала всех обездоленных. Этот человек сам ухаживал за умирающим священником, даже принимал участие в его похоронах вместе с другими священниками и ссыльными, которые также жили на этой квартире. Там собралась небольшая христианская община, они молились и претерпевали трудности вместе.

Протоиерей Михаил Успенский был одним из членов этой общины, в том самом письме он посылает дочери усопшего слова утешения: «За четыре дня до смерти [отец Александр] снова был напутствован [Святых Таин] согласно его желанию. Похоронили, конечно, в гробе, в подряснике, епитрахили с крестом и Евангелием в руках. Отпевание совершено заочное. Вечный ему покой и Царство Небесное – покойный был глубоко верующий человек, какие теперь на редкость. Не предавайтесь безутешной скорби, ему у Христа лучше … Всё равно вернуться к детям ему нельзя бы было, а жить где-то вдали от детей, при современных условиях – это непосильный подвиг, от которого и избавил его Господь. Видно, созрел Ваш папа для вечного Царства Христова…»

Но вернемся к евангельскому рассказу. Свидетели диалога Христа и богатого юноши в изумлении спросили: «Кто же может спастись, если спасение настолько трудная задача, что даже такое благо как богатство и достаток мешает этому?». И Господь ответил: «Невозможное человекам возможно Богу».

Вот мы сейчас услышали лишь о двух примерах  жизни по Богу – об отце Александре Попове и тех людях, что окружали его в последние дни.

Первый был верен Христу до смерти, оставив не только земное богатство и саму возможность нормальной жизни, но гораздо более ценное и дорогое – своих  детей.

Другие, забыли, казалось бы, такой естественный, присущий всему живому страх за сохранение самой жизни. Эти люди исполняли заповедь любви к ближним, принимая всех, кто стучался в их и без того переполненный дом. Нельзя даже сказать, что они делились кровом и пищей, там почти и нечем было делиться, они просто служили собой во имя Христа.

И это все происходило в одно время, в одном месте…

Такие примеры Господь нам показывает часто, утешая нас возможностью евангельской жизни здесь и сейчас, как утешил он апостолов, бывших рядом с Ним во время разговора с юношей:  «Петр же сказал: вот, мы оставили все и последовали за Тобою.  Он сказал им: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной».
Аминь.