Есть в церковном календаре особые дни поминовения усопших – родительские субботы. Родительскими они называются, потому что поминаются прежде всего усопшие родители, родители родителей и так далее, то есть прямые предки. Однако, наряду с предками, христиане всегда, а в особенности в эти дни, поминают и других усопших – родственников, знакомых и даже незнакомых людей. Всего в течение года – семь родительских суббот. И три из них приходятся на время Великого поста (в нынешнем году это – 11, 18 и 25 марта). Почему так? Собеседником нашего корреспондента стал священник таганрогского Свято-Никольского храма иерей Георгий Канча.

    — Отец Георгий! Великий пост – время, когда человек призван больше думать и о Боге, и о тех, кто к Нему уже отошел. С этим связаны великопостные поминальные субботы?

— В этом есть практический смысл. Великим постом Божественная литургия совершается только по субботам и воскресеньям. Единственное исключение – Благовещение Пресвятой Богородицы. При этом по воскресеньям Великого поста совершается литургия Василия Великого, в которой нет поминовения усопших. Даже в тех храмах, в которых службы совершаются ежедневно, а в Таганроге это Свято-Никольский храм, поминовение усопших ежедневно совершается только на литии, проводимой в конце всякой службы. То есть в течение шести недель Великого поста литургия Иоанна Златоуста с поминовением усопших служится только по субботам (если не считать Благовещения). Это, конечно, — внешняя причина. Есть и другая, более глубокая. Пост – это время, когда мы стараемся быть христианами по-настоящему. А быть христианином и не молиться о других – невозможно. В своих молитвах мы ходатайствуем за наших усопших перед Богом.

— Упокоение и покаяние – слова не однокоренные, но созвучные. Это, наверное, не случайно? Наше покаяние и упокоение наших усопших между собой как-то связаны?

— Покаяние – от слова «каять» — обвинять себя. По-гречески оно звучит как «метанойя» и имеет совсем другой смысл – «перемена ума, изменение сознания». Упокоение – от слова «покой». Но «покойник» — это скорее советское слово: человек всё суетился, но вот обрёл покой. По-христиански покойник называется усопшим, то есть спящим. Успение – это сон. Для нас это важно, потому что в христианстве смерть побеждена, она заменена сном – ведь мы верим в воскресение мертвых. Наше тело умирает, а душа ждет полноты бытия, которое случится во Втором пришествии Христовом.

— Бывает, что в земной нашей жизни мы слышим от ближнего: «Оставь меня в покое!» Нет ли вероятности того, что наши молитвы мешают нашим усопшим, просто они не могут нам этого сказать?

— Человек может нам сказать: «Оставь меня в покое,» — если мы делаем что-то, что ему не нужно. Молитва – это то, что всегда нужно другому, потому что это – выражение нашей любви. При жизни мы можем по-разному выразить свою любовь к человеку. После его смерти –только своим поминовением и заботой о месте его погребения.

— Для усопшего разве имеет значение состояние его могилы?

— Это имеет значение для нас, живущих здесь. Одной из первых революций в истории человечества был переход от кочевого к оседлому образу жизни. Причем качество жизни человека после этого перехода поначалу упало. Об этом говорят археологи – люди, которые любят изучать, например, отхожие места далеких предков. Археологи установили, что, перейдя от кочевого к оседлому образу жизни, питаться люди стали хуже. Так ради чего они перестали кочевать? Гипотетически — ради останков предков. Тела умерших предков люди стали хранить, а потом, когда плоть истлевала, кости закапывали под полом в жилье – в углу, который был аналогом нашего красного угла с иконами. И ведь и христиане почитают мощи святых, через которых получают благодать. Древние люди понимали, что останки предков их защищают. Кости предков закапывали и под порогом дома. Наша традиция не здороваться через порог – вроде бы суеверие, но оно выражает древний смысл: дом – это крепость, а дверь и порог требуют защиты. Почитаемого предка хоронили под порогом, чтобы он защищал проход в дом. Поэтому, если дать руку кому-то через порог, — этот кто-то может оказаться и не человеком вовсе, а демоном… И под печью тоже хоронили. И память об этом тоже осталась. Гоголь, описывая похороны панночки, отмечает, что казаки после похорон заходят в избу и прикладывают руки к печи. Печь не топится: лето, пища готовится за пределами дома. То есть это – обряд, связанный со святостью.

— В подполье – кости предков… Для нас это – дикость.

— Потому что после той революции, которая привела к оседлому образу жизни, произошла другая – люди перестали хранить останки своих усопших в своих домах, а стали проводить погребение тел умерших на кладбищах, в могилах.

— Но в наше непростое время многие теряют возможность ухаживать за могилами своих усопших…

— Современный человек – очень мобильный. Многие покидают места, в которых жили, теряют возможность ухода за могилками. Но ведь главное – это молитва. Молиться об усопших мы можем и находясь на чужбине. Может, это – повод сильнее молиться. Молитва не имеет границ и привязки к месту.

— А чувство вины по отношению к усопшему тоже может быть во благо, если побуждает больше молиться о его душе?

— Люди – сложные существа. Наше чувство вины может быть несправедливо. Иногда в чувство вины преобразуется горе от потери любимого человека. Чувство вины может мешать: вместо того, чтобы продолжать жить и помогать усопшему своими молитвами, человек просто попусту скорбит и думает: а вот как могло бы быть… Человек не является непогрешимым; все мы ошибаемся. Но даже если мы что-то не доделали, сделали не так, — это не является абсолютной виной. Кроме того, мы зачастую склонны переоценивать свою роль в чем бы то ни было, ставим себя чуть ли не на место Бога…

— Читая Псалтирь, поминая усопшего, мы помогаем его душе?

— Чтение Псалтири по усопшему, его поминовение, особенно совместное, полезно и душе усопшего, и поминающим: это помогает смириться с утратой и как-то пережить все это.

— А если любящий муж долго помогал жене бороться с онкологией и жить полноценной жизнью, но год назад она все же оставила этот мир; и он с тех пор старается оставаться погруженным в работу, в заботы, старается отвлечься от своего горя, — правильно ли это?

— Потеря супруга – наибольшее горе, так нам говорят и психологи. Некоторые даже теряют желание жить. Горе человека в любом случае требует уважения, сочувствия. И нужно понимать: у человека не всегда есть силы преодолеть это горе. Можно говорить ему бодрые слова о том, что нужно жить дальше. Но легко говорить, когда сам этого не испытал… Но христианство нам помогает: оно дает нам надежду на нашу будущую встречу со всеми нашими усопшими. Когда мы на заупокойной литургии причащаемся, — мы соединяемся с любимым человеком, и он чувствует нашу близость. И вера нам помогает понять, что мы тоже переживаем эту близость. Это – возможность общения, она достигается верой. И это должно нас утешать.

— А чем утешить атеиста?

— Этого я не знаю.

— Православная знакомая рассказывала: после панихиды женщина, которая принесла поминальную кутью, просит помянуть её почившего супруга, называет его имя. Православная женщина начинает говорить вдове о Царстве Небесном, о загробной жизни её усопшего мужа. А вдова удивляется: «Вы что – в это верите?» Тогда уже удивляется наша сестра во Христе: «Так если вы не верите, — зачем же поминаете?» Оказалось, — чтобы была вечная память.

— Очень важный момент, напоминающий нам о том, что люди вообще по сути своей – существа религиозные. В том числе считающие себя атеистами.

    — Но ведь память человеческая все равно не вечна… 

— Когда на панихиде звучат слова «Вечная память», речь идет не о короткой человеческой памяти, а о памяти Бога, которая вечна. «Вечная память» и «Царство Небесное» — синонимичные понятия, означающие, что Бог помнит этого человека и воскресит его в Последний день. А грешников Бог забывает, потому что они не хотят, чтоб Он их помнил. И мы молимся о том, чтобы наши усопшие хотели, чтобы Бог их помнил.

Беседу вел Антон САХНОВСКИЙ.